Как Мунзук участвовал в выборах

Жизнь шла своим чередом. Мы, как и весь советский народ, жили дыханием важных политических событий. Вчера были какие-то переживания, неудачи, а сегодня, 16 июня, - радостный воскресный день. День выборов в Верховный Совет СССР. Праздник есть праздник, и у Максима Максимовича настроение было отличное. Он встал раньше всех и направился в агитпункт, чтобы отдать свой голос за кандидатов в депутаты. Многие сотрудники из нашей группы еще спали, а перед лицом Мунзука щелкали затворы фотоаппаратов, вспыхивали блицы, и журналисты брали интервью у тувинского актера. С большим удовольствием Максим Максимович посмотрел в этот день концерт участников заводской художественной самодеятельности.

В моем дневнике подробно была записана репетиция эпизода первой встречи Арсеньева и Дерсу Узала во второй серии, но почти ничего не сказано о съемке, хотя она и состоялась. Дело в том, что когда мы возвращались сразу после отснятого эпизода домой, Куросава сказал, что ему не понравилось выбранное место для такой важной сцены и, самое главное, не понравилась игра Мунзука и Соломина.

- Мне кажется, - сказал Куросава, - что актеры еще не очень хорошо привыкли друг к другу, поэтому не удалось им выразить большой внутренней радости встречи этих близких друзей.

Пришлось переснимать часть эпизода, когда встречаются герои и бросаются в объятия.

Съемка состоялась 18 июня, в день рождения Юрия Соломина. Безусловно, эта дата торжественно отмечалась. С каждым днем укреплялась дружба Максима Максимовича Мунзука с Юрием Мефодьевичем Соломиным. И настолько это было естественно и трогательно, что трудно было разобраться: то ли Мунзук с Соломиным дружат, как Дерсу Узала с Арсеньевым, то ли Дерсу Узала с Арсеньевым дружили, как Мунзук с Соломиным. Их личные взаимоотношения во многом определили успех плодотворной работы.

- Хоть ты и молодой, - по-дружески обращался Мунзук к Соломину, - но в кино ты старый хрыч! А я и в жизни, и в театре старый хрыч! Зато в кино молодой! Ну-ка, помогай мне репетировать, тащи на буксире!

И Юрий Соломин помогал Максиму Максимовичу в поисках интересных актерских штрихов и деталей к образу Дерсу Узала. И надо сказать, что именно Соломин доходчиво мог донести до Мунзука поставленные перед актером режиссерские задания.

Максим Максимович начал находить ту тональность актерской игры, которую определил Куросава. Все меньше делалось замечаний со стороны японского режиссера, на репетиции уже не тратилось много времени.

Куросава проводит тщательную подготовку любого снимаемого объекта. Если в начале производства фильма он делает основные раскадровки, то за один или два дня до съемки очередного эпизода он еще раз более подробно нарисует кадры каждого плана и проведет генеральную репетицию всех звеньев. На любой эпизод Куросава берет так называемый день подготовки и не снимает, то есть работа идет полным ходом, но пленка не расходуется. К его стилю работы мы успели привыкнуть и не рассчитывали на неожиданности, особенно в сложных сценах.

Но как-то раз мы собирались по плану отснять проходы отряда Арсеньева по тайге. Вышли утром из гостиницы, а дождь такой сильный был, что пришлось перенести выезд на час позже. Через каждый час собирались, а дождь не переставал. Потом Куросава предложил поехать на подготовку вечернего эпизода "Бивак у подножья сопки". Содержание кадра такое.

Дерсу: Куда этот купец пропадай - моя не понимай... (Кадр из фильма).

Арсеньев и Дерсу сидят возле дерева, молча смотрят друг на друга и улыбаются.

- А ты нисколько не изменился, Дерсу! Не изменился, не постарел, - хлопает по плечу его Арсеньев.

Пять лет суровой жизни в тайге углубили морщины на лице Дерсу, щеки ввалились, скулы заострились, усы наполовину побелели.

Стрелки, расположившиеся у костра, немного поодаль, с любопытством рассматривают Дерсу. Радостным настроением героев заражаются остальные члены отряда и запевают песню "Ты орел мой сизокрылый". Хор сильных мужских голосов эхом отдается в обступившей бивак тайге.

- Ну, как жил ты эти годы? - спрашивает Арсеньев. - Много соболей добыл?

- Много! - улыбается Дерсу. - Деньги много получай.

- О, это хорошо! - подбадривает его Арсеньев.

- Только эти деньги все пропадай!- смеется Дерсу.

- Да что так? - удивляется Арсеньев.

- Богатый купец меня приглашал. Водка много, Моя деньги купцу отдал сохранить, потом этот люди нигде нету. Почему так? Моя не понимай!

Арсеньев молча смотрит на Дерсу. Стрелки продолжают петь песню.

"Ты орел мой сизокрылый, 
Где ты долго так летал? 
Я летал там, за горами, 
Где стояла тишина..."

Приехали мы на съемочную площадку, быстро все подготовили, приступили к репетиции. Куросаве настолько понравилась игра Мунзука, что он решил отснять этот эпизод. Ассистенты оператора едва успевали менять кассеты в камерах.

Арсеньев: Куда же ты пойдешь, Дерсу? (Кадр из фильма)

Арсеньев: Олентьев, принеси рис, соль, спички... (Кадр из фильма)

Действительно, Максим Максимович очень здорово работал в этой сцене. И чтобы он не вышел из этого настроя, я никого не подпускал к нему из работников группы и сам не подходил даже между дублями. Во время репетиции создалась такая атмосфера, что мы сами явились очевидцами встречи двух больших друзей. Дым костра, комары, вечерняя прохлада, задушевная песня стрелков создавали естественный кусочек жизни.

После съемки я подошел к Мунзуку и сказал:

- Максим Максимович, я две репетиции внимательно наблюдаю за вашей игрой, и настолько трогательна получается эта сцена, что хочется заплакать. Молодец! Даже у Куросавы нет никаких замечаний!

Так мы отсняли за один вечер очень ответственный и важный объект без предусмотренного дня подготовки.

Зато следующий эпизод, меньший и по метражу, и по объему работы не могли отснять несколько дней. Да если прибавить то, что в конечном итоге он не вошел в фильм, становится обидным за потраченное вхолостую время.

Максим Максимович усердно готовился к съемкам, учил текст, который не всегда успешно заучивался, входил в состояние больного человека, Это был тот эпизод из романа, когда Дерсу немного отстал от Арсеньева во время охоты. Арсеньев преследовал убегающих кабанов и, увидев темное пятно в кустах, выстрелил и попал в котомку Дерсу Узала. Пуля прострелила котомку. На спине Дерсу образовался кровоподтек, и Арсеньев стал делать ему компресс. Пять дней ушло у нас на то, чтобы отделаться от этого эпизода.