Вия Артмане (К. Клюевская)

Бывают в жизни каждого актера роли, которые, как в фокусе, концентрируют в себе его предыдущий творческий опыт, а иногда и надолго определяют путь дальше. Это случается, когда актер лицом к лицу встречается со своей сокровенной личной темой. И эта тема, которая подспудно проходила в прежних его работах и, может быть, снова уйдет в подтекст в последующих, звучит открыто, ясно, во весь голос.

Такой ролью для Вии Артмане стала роль Сони в фильме "Родная кровь", поставленном на киностудии "Ленфильм" режиссером М. Ершовым.

Сюжет фильма непритязателен и прост, как просты и бесхитростны его герои. Шел сержант Федотов после госпиталя в отпуск домой. Шел и повстречал на переправе паромщицу Соню. Повстречал и остался у нее. Остался сначала на несколько дней, а потом - навсегда...

Но авторы фильма не ограничиваются пересказом этой довольно банальной истории любви двух не первой молодости людей, которых свела, а потом разлучила, а потом снова свела война. Они делают главной своей задачей исследование внутреннего мира человека, исследование глубоко личных отношений между людьми. И раскрывают их душевную щедрость, величие даже мелких с виду дел и поступков, складывающихся в яркую и торжественную красоту нашей повседневной жизни.

О большом чувстве, которое все вокруг делает прекрасным, об откровенной, целомудренной и трудной любви Сони рассказывает здесь Вия Артмане, утверждая право человека на счастье.

После выхода картины на экран рецензенты писали о "редком слиянии личности актрисы с личностью героини", об "удивительной простоте, искренности и достоверности исполнения", об "открытии таланта".

И действительно, Соня в фильме "Родная кровь" - не сыгранная роль, а "пережитая жизнь". Актриса не просто сыграла сцены, которые дал ей автор сценария, а прошла с Соней по всем ее нелегким путям до знаменательной встречи с Федотовым на пароме и потом - когда в ее жизнь вошло это большое, яркое чувство.

- В фильме "Родная кровь" я играла саму себя, - рассказывает актриса. - Как и Соня, я родилась в Прибалтике, в маленьком городке в рабочей семье. Росла в нужде: еще до моего рождения от несчастного случая погиб отец. Как и Соня, я мать, и мне были понятны и ее заботы и радости. Мне не нужно было придумывать, перевоплощаться: в сценарии Ф. Кнорре для меня открылась сама жизнь...

'Чужая в поселке'

Но, как известно, одна только схожесть судеб и взглядов еще не может обеспечить актеру успех. Чтобы раскрыть на экране тайники человеческого сердца, сложность и красоту мира чувств, нужны талант, мастерство.

Талант Вии Артмане раскрылся здесь на экране как очень современный. Современный не только по своим идеям, но и по стилю исполнения. Простота, лаконизм, сдержанность при наполненном ритме внутренней жизни - вот черты творческой индивидуальности актрисы, которые проявились в этой роли.

Вместе с Федотовым мы впервые встречаем Соню на переправе. В платке, в грубой рабочей куртке, брезентовых рукавицах, привычными напряженными движениями перебирает она канат - тянет тяжелый паром. Нет броской красоты во внешнем облике этой высокой хрупкой женщины, нет эффектного драматизма в ее работе. Однако Соня сразу же привлекает наше внимание, вызывает глубокую симпатию. Привлекает непринужденная естественная простота, с какой она держится, с какой принимает помощь Федотова и слушает его банальные шуточки. Привлекает спокойная уверенность в себе и какое-то неуловимое, природное изящество.

Соня говорит здесь всего несколько слов, но мы чувствуем глубину, незаурядность ее натуры. В одном взгляде, в едва заметной улыбке актриса умеет выразить сложный сплав чувств, тончайшие оттенки настроений.

'За лебединой стаей облаков'

Когда Федотов поздним вечером провожает Соню домой и она распахивает перед ним дверь своего убогого жилища, где ее ждут трое маленьких голодных ребятишек, наступает короткая пауза, на лице Сони в этот момент проносится целая гамма чувств: здесь и вызов, и напряженное ожидание, и боязнь разочароваться в человеке, который показался хорошим.

Гораздо больше, чем линия внешнего поведения героини, актрису интересуют движения ее души.

Соня - Артмане нетороплива, немногословна. Она все копит в себе: горе, радость, надежду, страх. У нее свой мир чувств и дум. Жизнь ее идет как бы в двух планах. Одна - видимая всем, с уходами на работу, с суетой по дому, и другая - невидимая простым глазом и всегда напряженная - жизнь ее ума и сердца, с надеждами, ожиданием и свершением большой любви. Точно Соня с нами и где-то одновременно далеко от нас. Она прислушивается к себе и чуть-чуть улыбается, словно знает нечто важное, нам неведомое.

Героиня Артмане смело, без колебаний и сомнений идет навстречу своей любви. Безоблачно счастливо ее лицо, когда Федотов приглашает Соню в кино.

На экране идет чужая жизнь. Несутся всадники в широкополых сомбреро. Звучат выстрелы. Черноволосая девушка, продираясь среди колючих деревьев, бежит на свидание к любимому. Тревожно и нежно рокочут струны гитар... На лице Сони отражается все, что клокочет и бурлит сейчас в ее душе: боль и смятение, отчаяние и радость. И мы понимаем, как близки и понятны ей сильные, самоотверженные чувства героев. Этот отраженный показ, умение максимально использовать крупный план - свидетельство высокого мастерства актрисы.

'За лебединой стаей облаков'

И потом, когда Соня выйдет из зала, пойдет заснувшими улицами маленького городка, ночной проселочной дорогой до своей покосившейся избушки у переправы, в ее душе будет звучать нарастающий ритм страстной и нежной мексиканской хоты. Она молчит и улыбается тихой, чуть удивленной улыбкой: будто сама дивится проснувшейся в ней буйной силе жизни и любви.

Не страсть, а именно любовь в самом высоком смысле этого слова переполняет Соню - Артмане. И в этой любви она не только равная - она более сильная, чем Федотов.

Она ни разу не унизит свою любовь дешевым кокетством, жалкой мольбой, расчетливым эгоизмом. Она долго смотрит вслед Федотову застывшим взглядом, когда любимый человек снова уходит на войну, но прощальные слова ее: "Если что-нибудь случится, самое страшное, если тебя покалечат... Возвращайся ко мне, слышишь, возвращайся!" - актриса произносит не как мольбу, а как заклинание, которое в силах уберечь любимого от смерти.

Любовь Сони к Федотову, не занесенная ни в какие учетные книги загсов, скрепленная большими чувствами, а не круглыми печатями, любовь, без оглядки на ходячую мораль, - не падение, не грех, а долг ее перед своей жизнью. Со своим обостренным чувством справедливости и порядочности Соня - Артмане принимает свой поступок как нравственный и необходимый. Она не прячет от людей свою любовь, не боится мелкой недоброй молвы, - и в этом еще раз проявляется незаурядность и сила ее натуры.

'Чужая в поселке'

Потрясает в фильме сцена возвращения Федотова с фронта. Счастливая, ликующая улыбка, с которой Соня выбегает к нему навстречу, мгновенно сходит с ее лица, как только она почувствовала что-то неладное. Остановились в трех шагах, неловко опустив руки. Глаза ее стали пустыми и отчужденными. Кажется, что трудно ей и говорить и дышать. Но ни здесь, ни позже не позволит она себе ни одной ноты, ни одного жеста, рассчитанного на жалость. Не задаст вопросов. Ровным, спокойным голосом отвечает на приветствия Федотова. А когда солдат, поверивший сплетне, наконец, спрашивает: "Было или не было?", - она только улыбается. И за видимой незащищенностью мы чувствуем гордость и внутреннюю силу этой женщины. Поразительно лицо актрисы в этот момент. В ее глазах нет ни упрека, ни озлобления. Это лицо умного, все понимающего и глубоко несчастного человека.

До вершин трагического поднимается актриса в сцене свидания с Федотовым в больнице. Смертельно больная Соня произносит всего несколько малозначительных фраз. Но нет сомнения - это прощание навсегда. Здесь, как и везде, нет в Соне отчаяния, безысходной тоски. Она рада, что снова видит Федотова. Благодарно улыбается ему за счастье, которое он дал ей и ее детям.

Удивительна у Артмане эта сдержанная и всегда немножко затаенная Сонина улыбка: то застенчиво-счастливая, то чуть-чуть озорная, то настороженная, вопросительная, то горьковатая. Она богата оттенками, она всегда тонко и точно определяет внутренний настрой героини.

И еще голос. Особый, своеобразный. Вроде бы везде ровный, спокойный, даже чуть-чуть монотонный. Но очень скоро вас словно завораживают его лирически-певучие ноты. Они переливаются, звенят, придавая Соне какую-то особую покоряющую женственность.

Работа над образом Сони в "Родной крови" интересна органическим соединением жизненной достоверности с самой возвышенной романтикой.

Поэзия для Артмане всегда неразрывна с окружающим бытом, а бытовое начало в ее искусстве становится поэзией. Эти качества присущи и ее лучшим ролям в театре.

Свою творческую жизнь Вия Артмане начала как актриса театральная. В 1949 году она окончила студию при Рижском художественном театре имени Я. Райниса и сразу же зарекомендовала себя на его сцене как актриса классического репертуара. Успешно сыграла много ролей. Но ближе ей всегда были образы лиричные, исполненные внутренней чистоты и силы. Джульетта и Офелия Шекспира, героини пьес Я. Райниса: Латы-гора в "Илье Муромце", Лелда из спектакля "Играл я, плясал", Лаймдота из "Огня и ночи". Для тех, кто видел Вию Артмане в этих ролях, успех в "Родной крови" не был неожиданным. Уже в этих образах актриса органично сочетала женственность и твердость, лиризм и мужество - черты, характерные для героинь латышской классики.

Но Вия Артмане хотела играть современниц. Эту возможность дал ей кинематограф. Она дебютировала на экране в 1956 году в фильме "После шторма".

Первая роль в кино не стала удачей актрисы. Помешала драматургическая незавершенность сценарного материала, отсутствие психологических мотивировок в поступках героини и неопытность актрисы, впервые столкнувшейся со спецификой кинематографа.

И все же однажды - в сцене суда, где Рута - Артмане, бросившая мужа по наущению родных в трудную для него минуту, впервые дает волю своим чувствам, проявилась сила драматического дарования актрисы. Плачущая Рута открыто заявляет, что мужа оклеветали, что она верит ему. А зритель по-настоящему волновался и верил, что сильное чувство любви этой женщины поможет ей вновь обрести человеческое достоинство.

Всего несколько удачных сцен было у актрисы и в фильме "Чужая в поселке", где она играла Эльзу.

Молодую девушку назначают директором рыболовецкого совхоза. Трудно ей, чужой в поселке, перестраивать работу сложившегося коллектива. А новые условия требуют этого. Трудно Эльзе приходится и в доме тестя, который сам претендовал на место директора.

'Родная кровь'

Мучительно искала актриса в стандартно скроенной роли черты живой человеческой натуры, признаки яркой, неповторимой индивидуальности. Кое-что ей несомненно удалось.

После очередной ссоры с тестем Эльза и ее муж Янис поднимаются наверх в свою комнату. Нет, Эльза вовсе не станет изливать Янису свои обиды. Характер у нее живой, открытый, веселый. Она схватывает мужа за руки и кружит, кружит в танце по комнате. От избытка молодости, энергии и назло всем своим невзгодам. И вдруг остановилась. Хлопнула в ладоши, бросила об пол тарелку. Вскрикнула... А глаза, умные, насмешливые, смеются - пусть утешится старик, слыша этот "семейный скандал", пусть думает, что Янис "строг" со своей женой. Легко, изящно, с озорным темпераментом играет Артмане эту комедийную, эксцентричную сцену.

Но таких удачных сцен в фильме мало.

Более значительной работой в кино стала роль Даце Страуме в картине "За лебединой стаей облаков".

- Я считаю, что именно постановщик этого фильма Павел Арманд вывел меня в кино, - рассказывала актриса. - П. Арманду было присуще то, что и моему учителю, основателю Художественного театра имени Я. Райниса Эдуарду Смильгису. Оба они воспитывали артистическую самостоятельность, умение мыслить на сцене и на экране. Арманд помог мне ощутить специфику кино, преодолеть скованность перед кинокамерой. Даце - одна из любимых моих ролей.

Гимназистка, девушка из богатой семьи, полюбившая революционера и без оглядки пошедшая за любимым, - образ романтический, даже героический. Артмане сразу привлекла в нем внутренняя чистота, стремление к идеалу, активная борьба.

'Родная кровь'

Актриса раскрывала образ Даце в развитии. Сначала ее героиня только кокетлива, лукава и безмятежна. Совсем иной мы видим ее на берегу моря, во время прощания с Мартином, которого угоняют в солдаты. Эта женщина сильно любит и глубоко страдает. Строгой, замкнутой, суровой, познавшей горькие истины жизни и полной решимости бороться с несправедливостью предстает Даце на рабочем собрании. И, наконец, Даце - невеста. Невеста каторжника, их будет венчать в камере тюремный священник. В белоснежной фате, тонкая, изящная, она похожа на изваяние. Изваяние не скорби, не сострадания, не самопожертвования, а любви! Даце - Артмане словно не видит ни решеток на окнах, ни скользких холодных стен, ничего вокруг, она счастлива, что снова вместе с Мартином, что будущее принадлежит им.

Даце в исполнении Вии Артмане стала одним из самых светлых образов латышского кино.

Потом актриса играла Мару в "Буре" (экранизации первой части романа В. Лациса) - роль, в чем-то схожую с Даце. Играла Велту в фильме "Спасибо за весну", американскую разведчицу Перл в фильме "Ракеты не должны взлететь". Это были довольно средние фильмы, где даже яркому актерскому таланту трудно проявиться значительно, глубоко.

Тем не менее Вия Артмане добилась того, что в какой-то момент ее Велта стала для нас живым человеком. Вот идет она по улицам Дзинтари. Нервной размашистой походкой. В ее облике, нарочито броском, чересчур нарядном, есть что-то хищное. Велта спешит на место, где ее муж, знаменитый артист, должен (как ей сказали) встретиться с юной поклонницей. Кончился асфальт. Смешно утопая каблуками в песке, Велта спешит дальше, к морю. Остановившись за сосной, оглядывается по сторонам. Муж один, как всегда, спокойно прогуливается вдоль берега.

'Родная кровь'

Вдруг поняв тщетность своих мелких и злых чувств, Велта бессильно опускается на песок. Энергия, воля, напор - все разом исчезло. По растерянному лицу катятся слезы.

Велта - Артмане поражает нас этой внезапностью потрясения, вдруг прорвавшейся откуда-то изнутри грустной ясностью взгляда. И мы понимаем, что это не простой эпизод в жизни холодной и пустой красавицы Велты, а чрезвычайно важное событие - начало ломки ее характера.

Богатый арсенал актерской техники продемонстрировала актриса в этой роли. И все-таки, пожалуй, только одну работу Вии Артмане в кино можно поставить рядом с Соней из "Родной крови". Это - Она из фильма "Никто не хотел умирать", созданного режиссером В. Жалакявичусом на Литовской киностудии.

...Глухая послевоенная литовская деревня. Дворовые постройки здесь сбиты друг к другу тесно, а двор от двора далеко. И люди, настороженные, друг другу чужие.

Замкнуто живет и жена самогонщика Юозапаса Она. Еще молодая. Оборванная, растрепанная, равнодушная ко всему на свете. Гремят по ночам бандитские выстрелы. Гибнут люди. Плачут вдовы. А Она молча обслуживает всех, кто заходит под их навес выпить. Машинально, с привычной ловкостью наливает и убирает стаканы, вытирает грубый дощатый стол.

Артмане почти натуралистически беспощадна к своей героине. У нее потухшее сумрачное лицо, отрешенно усталый взгляд. Она никогда не улыбается. И кажется спокойной, как человек, который уже все потерял.

Война исковеркала не только жизнь этой женщины, но и ее душу. В первые же месяцы на фронте погиб любимый муж, потом судьба свела ее с Юозапасом. Одна Она знает его истинное лицо - главаря лесных бандитов. Не любит его, но и не предает. Потому, что предательство не в ее характере, и потому, что ей давно все глубоко безразлично: пусть война продолжается, но она больше не интересна - это чужая война.

'Ракеты не должны взлететь'

Тема омертвения личности, которую несет Она, переплетается в ней с иной темой - темой возрождения человека через любовь.

Мы видим Ону с Вайткусом. И лицо актрисы, еще недавно апатичное, неприятно тяжелое, вдруг поражает своей открытостью. Жадно целует Она любимого и смеется счастливым, почти детским смехом. Как тигрица бросается женщина на людей, посмевших ударить бывшего бандита. Но эта внезапная вспышка темперамента так же быстро гаснет, как вспыхнула. Вайткуса больше не бьют, и Она равнодушно подает обидчикам кувшин с самогонкой.

Этот процесс духовного распада, который так глубоко вскрывает актриса, тем более страшен, что жертвой его стал характер цельный, незаурядный. За хмурым безразличием Оны, за ее лохмотьями мы все-таки угадываем в ней человека когда-то сильного, умного, тонкого. Да и сейчас она не до конца утратила чувство собственного достоинства. Женщина не прячет от Юозапаса свою любовь. Когда он застает влюбленных вместе, во взгляде Оны не страх, а вызов и гордое презрение.

Трагедия этой женщины в том, что, ожесточенная и равнодушная к людям, она хочет счастья только для себя. И как ни торопится она ранним утром увести Вайткуса из деревни, которую окружили бандиты, вся логика жизни против нее. Не понять ей, что Вайткус теперь иной. Ему трудно разом порвать все нити, что связали его с колхозом, с новыми людьми. Невозможно трусливо бежать от своего долга. И Вайткус соскакивает с телеги...

А Она еще долго сидит на дороге в лесу и, кутаясь в старую шинель, прислушивается к стрельбе. Она знает, - теперь все кончено, Вайткус больше не вернется. На ее каменно-неподвижном лице нет ни слез, ни открытого горя. Душа Оны умерла навсегда.

Вия Артмане сыграла трагедию Оны с предельным лаконизмом и искренностью. Здесь еще раз глубоко раскрылись такие свойства ее дарования, как высокая культура, интеллектуализм игры, искренность, эмоциональность. И еще раз, пусть в своеобразном преломлении, прозвучала ее главная тема - протест против пассивного отношения к жизни.

Когда-то маленькая латышская школьница хотела быть юристом: "чтобы наказывать злых людей и оправдывать добрых". Народная артистка Латвийской ССР Вия Артмане, исследуя человеческие характеры, утверждает своим искусством идеал цельного человека, способного на сильные, щедрые чувства, на борьбу со всем, что мешает большому человеческому счастью.

К. Клюевская