Не стало Михаила Ульянова. Народный артист, которого называют одним из самых ярких и самобытных актеров, умер после тяжелой и продолжительной болезни. Зрители помнят Ульянова по фильмам "Дом, в котором я живу", "Добровольцы", "Председатель", "Братья Карамазовы", "Бег", "Без свидетелей".
Он до последнего дня оставался во главе театра Вахтангова, с которым была связана вся его творческая жизнь. Про Ульянова говорят, что это был не просто профессионал, а человек, который все понимал сердцем.
Кажется, одним взглядом он мог остановить целую армию на съемочной площадке и в жизни, если бы пришлось. Наполеон, Ленин, Жуков. Нелегко, наверное, если в твоем облике отпечатывается история. Его и встречали, будто ставя печать причастности. Даже в Аргентине или Китае взволнованно выдыхали "О! Жуков приехал!".
Эта печать причастности к великой верхушке тогда сводила с ума... других. Только не его. Он почти тридцать лет играл живого Жукова - тот сам утвердил актера, но никогда не был знаком с ним лично, а внимательно рассмотрел уже на похоронах. Хотя была возможность и раньше. Он утверждал, что боялся и Жукова и Ленина. Хотя, играя их, постоянно чередовал маски. Стукачи, герои, мерзавцы. Окаменеть боялся.
Генерал Чарнота, Митя Карамазов, Ричард Третий, Егор Трубников в "Председателе". Позже его назовут социальным героем. Еще позже - суперзвезда. Единоличный почетный титул.
Председатель союза театральных деятелей и худрук театра Вахтангова хранил верность одному правилу - держать дистанцию с персонажем. Вахтанговец по крови и воспитанию, больше полувека на одной сцене. Почти не давал интервью, несмотря на всеобщую любовь, и избегал пышных торжеств, хотя ни один театр не смыслил без него юбилея.
И все же к нему обращались, словно к его Цезарю, с вечным вопросом "как жить дальше" и почти плакали, когда он говорил: "Не знаю". И почти ликовали, когда он отвечал другими словами.
Как-то раз Михаил Ульянов сказал, что хотел бы сыграть человека, который знает, как нам жить дальше, и еще: "Люди моего поколения соскакивают, как с поезда, в пустоту. Потом, правда, скучно без них..."