Наум Шопов (Садовская И.)

Наум Шопов

К Науму Шопову болгарский кинематограф присматривался долго. Хотя в театре он сыграл роли, ставшие событием сезона, а критики написали не одну статью о своеобразии его таланта, кинематографисты долго приглашали актера лишь на маленькие или попросту эпизодические роли ("Бедная улица", 1960; "Двое под небом", 1962; "Инспектор и ночь", 1963).

За Наумом Шоповым давно утвердилась репутация "брехтовского актера", тяготеющего к искусству представления - индивидуальности, редкой для болгарской актерской школы.

В свое время Наума Шопова не приняли в театральный институт, и сын актрисы драматического театра в Старой Загоре пришел в этот театр статистом. Девятнадцатилетним юношей он дебютировал в роли Фердинанда в трагедии Шиллера "Коварство и любовь". Это было в 1948 году. Шопов начал свой путь в небольшом, но славном революционными традициями провинциальном болгарском театре. Они складывались с первых спектаклей в годы подъема болгарского народа в борьбе за освобождение от турецкого ига, развивались, были отмечены смелыми выступлениями старозагорских актеров в период фашизма. Это сказалось на формировании мировоззрения молодого актера, и, очевидно, здесь таятся истоки гражданственности в творчестве Наума Шопова.

Не имея за плечами актерской школы. Шопов не только набирается профессионализма, но ищет себя, свою актерскую индивидуальность. Природная пластичность, богатая фантазия и интуиция помогли актеру осуществить на сцене свои замыслы. В Пловдивском театре, а затем в Софии, в театре Народной Армии, он много играл, и каждый созданный им образ - будь то Неджми в "Чудаке" по Н. Хикмету, Молчалин в "Горе от ума" Грибоедова, шекспировский Гамлет, Алексей Иванович в "Игроке" Достоевского или, наконец, Поприщин в сценической редакции "Записок сумасшедшего" Гоголя - вызывает активную реакцию зрителей, нередко дискуссию критиков.

Основной пафос творчества актера - это борьба со злом. Пафос разоблачения сочетается у Шопова с желанием изучать истоки зла. В этих психологических исследованиях русская классика стала актеру верным подспорьем. Она помогает ему распознавать зло во всех его личинах, анализировать темные и светлые стороны в человеке, их борение и взаимопроникновение. Важным для Шопова актерским приемом становится эксцентрика. Она помогает ему раскрыть динамику сущности характера и его проявлений. Подчеркнутый пластический рисунок роли в сочетании с тонким психологическим анализом дали актеру возможность прочитать классические образы по-новому, найти их связь с современностью. Эти образы заставляют задуматься о живучести предрассудков, о трансформации обывательского сознания, о стихиях зависти, подлости, нередко тяготеющих над людьми и сегодня. Все это выглядит на сцене наглядно, объемно и порой страшно.

Эти актерские качества Наума Шопова оказались особенно привлекательными для болгарского кино в последние годы.

'Инспектор и ночь'

Шопова приглашали сниматься разные режиссеры. Но не сразу актер встретился с близким ему драматургическим материалом. Не смог развернуться Шопов даже в фильме "Волчица" (1965) такого принципиально "актерского" режиссера как Р. Вылчанов, где у него была роль преподавателя физкультуры в детской исправительной колонии, карьериста и демагога. Образ трактовался как однозначная маска, был лишен психологической глубины. Актер играл снедаемого завистью человека и только.

'Царь и генерал'

Первую возможность самовыражения предоставил Шопову режиссер В. Радев. Их встреча состоялась на съемках фильма "Похититель персиков" (1964), где у актера была небольшая роль французского офицера, попавшего в лагерь для военнопленных в Болгарии в конце первой мировой войны. Его тонкий, мягкий, Дю Гревиль был сломлен войной. Эта роль оказалась для Шопова эскизом к психологическим портретам его будущих персонажей, людей, постоянно испытывающих непреодолимый страх перед будущим, лишенных возможности увидеть историческую перспективу.

'Похетитель персиков'

По-настоящему открыл Шопова для кино тот же В. Радев в фильме "Царь и генерал" (1966). Л. Станев построил сценарий как своеобразный поединок между потомком Габсбургов царем Борисом III и патриотом-антифашистом генералом Займовым.

Заимова привели на расстрел и долгие часы заставили стоять в ожидании исполнения смертного приговора. Царь, который находится в это время на охоте, ждет от осужденного патриота прошения о помиловании, нравственного поражения своего политического противника. Полевой телефон, который следует за царем по пятам, должен принести ему это сообщение.

'Если нет поезда'

Но Займов стоит и ждет. Его воспоминания возвращают нас к истокам поединка, когда прославленный царский генерал открыто выступил против монарха, против отправки болгарского корпуса на восточный фронт, против войны с братским русским народом.

'Случай Пенлеве'

Особенность конфликта в фильме В. Радева требовала такого актера, как Наум Шопов, который мог бы раскрыть своеобразие исторической личности (причем, далеко не ординарной) и соотнести ее с движением истории, с процессом развития нации. Умение проникнуть во внутренний мир героя помогло Шопову увидеть в царе Борисе лицедея и демагога, хитреца и труса, ненавидящего болгар с высоты своего "габсбургского величия" и ропщущего на свое положение прислужника "великому рейху". Наум Шопов с легкостью переходит от одного состояния к другому, представляя возможность зрителю самому разобраться в запутанных психологических ходах этого характера. Он делает это постепенно, показывая поначалу своего героя мягким, воспитанным, умным и даже скромным. Борис старается расположить к себе простой народ - появляется на деревенской свадьбе, в кабине паровоза, за рулем машины. Но его демократичность мнимая - это, по существу, демагогия, поза, в ней сквозит страх, овладевший монархом. В облике Бориса, на первый взгляд элегантном, актер подчеркивает черты вырождения, - мертвенная бледность, плешивое темя, стеклянные глаза, - которые постепенно подкрепляются ощущением его опустошенности, моральной деградации.

Случай Пенлеве

Борис отдает приказ о расстреле Заимова, но психологический поединок им проигран. "И тебе становится страшно, - писала после выхода картины болгарский критик В. Найденова, - что человек, который десятилетиями держал в своих руках судьбу нашего государства, который распоряжался жизнью самых достойных ее сыновей, был не только социальным и классовым врагом, но и генетически бесконечно чужд болгарскому роду".

'Иконостас'

Так в кино раскрылось стремление актера к своеобразным социальным исследованиям, с которыми были хорошо знакомы его театральные зрители.

За роль Бориса Шопов получил премию за лучшее исполнение мужской роли, на Международном кинофестивале в Карловых Варах в 1966 году.

'Князь'

"Создавая отрицательный персонаж, актер оказывает услугу положительному герою, - говорит Шопов. - Да разве положительный герой не заключает в себе "отрицательных" элементов? Разве отрицательный герой предстает в "беспримесном химическом составе", разве он может существовать без положительных зарядов? В этом круговороте разноречивых мыслей оказался я, работая над ролью Бориса III в фильме "Царь и генерал", которая является одной из самых моих любимых ролей".

'Что может быть лучше плохой погоды'

Сатирические стороны дарования актера кинематограф стал использовать для разоблачения современного мещанства. Так, в новелле "Если нет поезда" (1967) Шопов сыграл небольшую роль инструктора автошколы, несколькими выразительными штрихами показав ограниченного в своих желаниях, самодовольного провинциального обывателя.

Умение придать сатирическому образу оттенок политической карикатуры в манере Брехта особенно ярко проявилось у Шопова в фильме "Случай Пенлеве". Взяв написанный в юмористических тонах сценарий, режиссер Г. Стоянов и оператор В. Чичов превратили его в едкую сатиру и гротеск. Прошлое, которое обычно изображалось в болгарском кино в драматических или трагических тонах, они показали в ином ракурсе. Изображая старую царскую армию, авторы хотели сказать, что жизнь, подчиненная догмам военщины, становится абсурдной.

Самой яркой частью фильма оказалась новелла "Случай Пенлеве", в основе которой лежала анекдотическая история о маниакальной любви майора к двум петухам, за которых головой отвечает его ординарец. Роль сумасбродного майора Наум Шопов сыграл в стиле эксцентрической пантомимы. Чтобы обнажить "шарниры", которые двигают эту марионетку военной фашистской машины, актер выстроил роль на столкновении различных "масок" своего героя - спесивый, вышколенный, напомаженный офицер и сыплющий заборной руганью солдафон.

Актерские особенности Шопова режиссеры стали использовать в различных жанрах. Он снялся в двух исторических фильмах - "Иконостас" (1969) и "Князь" (1970). Первый из них был поставлен известным мультипликатором Т. Диновым и театральным режиссером Хр. Христовым. Из многопланового романа Д. Талева о национальном возрождении была взята одна тема - художник и время. Шопов играл в фильме небольшую роль, но именно он был необходим авторам.

В финале картины, когда творение народного художника - резной иконостас - отдается на суд горожанам, судьей выступает Таке Брашнаров, один из местных богачей. Иконостас в фильме - символ народного гения, олицетворение пробуждения нации, ее взлет. Шопов - Брашнаров иезуитски, издевательски пытается свести на нет усилия художника, опередившего время. Он выступает воплощением крепкой обывательской традиции, не терпящей ничего нового и подлинно прекрасного.

Обратились к Шопову и режиссеры приключенческих лент, чаще всего приглашая его на отрицательные роли. Но даже в условиях этого жанра Шопов пытается сделать образ объемным, передать его историческую и социальную определенность.

Писатель П. Вежинов в своем сценарии "Скорпион против Радуги" (1969) использовал совсем новый для болгарского кино материал. Основываясь на подлинных фактах, он рассказал об одной из операций органов государственной безопасности в первые годы народной власти. В результате этой трудной операции в терроризирующую население банду проникает разведчик. Шопов сыграл его антагониста Тодорова, который, по словам режиссера фильма Владислава Икономова, "сумел найти в своем арсенале актерских средств наиболее точные и верные краски и показать врага - опытного, опасного, а вместе с тем раскрыть его сложный и мрачный душевный мир".

В фильме "Белая Одиссея" (1972) авторы снова возвращаются к середине сороковых годов. Науму Шопову в роли жандармского капитана Стоевского предстоит не только раскрыть "мрачный душевный мир", но и дать социальный анализ, обнаружить механизм поступков и действий тупого служаки, показать, как трансформируется в извращенном сознании фашистского прислужника понятие "любовь к родине", как гибель его класса видится ему крушением Болгарии.

'Комитет 19-ти'

Совсем иной характер - внешне мягкого, воспитанного, чересчур любезного человека, представляет Наум Шопов в приключенческой ленте М. Андонова "Что может быть лучше плохой погоды" (1970). Наум Шопов точно улавливает непринужденную, слегка ироничную интонацию фильма и играет шефа рекламы фирмы "Зодиак", под маркой которой действует шпионский диверсионный центр, как послушного исполнителя, хитрого, изворотливого, но трусоватого.

После фильма "Случай Пенлеве" создалось впечатление, что режиссер Георгий Стоянов и актер Наум Шопов счастливо нашли друг друга и их следующие работы не замедлят появиться на экране. Оба художника обладают даром острой сатиры, пристрастием к эксцентрике, к показу знакомого, известного в свежем ракурсе, обнажающем суть явлений.

На сей раз они работают над научно-фантастическим фильмом, который впервые создается в болгарском кино. В его основу положен сценарий П. Вежинова "Рождение человека", переносящий нас в 2100 год.

"Интерес молодых к фантастике не случаен, - говорит Стоянов. - Он определяется не только приключенческой стороной дела. Интерес к будущему обусловливается и тем, что при необычных ситуациях ярче проступают такие психологические" этические и эмоциональные категории, как дружба, любовь, взаимопомощь, долг, которые и определяют в своей совокупности сущность человека".

В одной из новелл этого двухсерийного цветного фильма снимается Наум Шопов. "Впервые, - подчеркивает актер, - создается философский фильм о подлинных человеческих ценностях. Мой герой - Странник, пришелец с другой планеты на Землю, по существу, носитель идеи, которая рождается в муках. Идеи о том, что человечество, прожив долгие века, мало изменилось, а это должно было произойти, должны перемениться люди, не дожидаясь чудес и помощи пришельцев из других миров".

Жанровая амплитуда Шопова расширяется с каждым годом, но болгарские критики сетуют на то, что в распоряжении актера нет сценариев публицистических и политических фильмов. Сниматься в таком фильме пригласил актера советский режиссер Савва Кулиш.

В фильме "Комитет девятнадцати" (1972) режиссер Кулиш, продолжая тему, начатую им в "Мертвом сезоне", не придерживался строгой документальной манеры первой картины, внес в фильм развлекательные элементы.

Доктор Асеведо показывается с разных точек. Преуспевающий ученый, чуждый какого бы то ни было аскетизма, чрезмерный любитель женского пола, человек со слабостями, но в ответственный момент, когда при столкновении с фашистами решается судьба экспедиции, Асеведо - Шопов проявляет твердость, и мы слышим голос ученого, по-настоящему преданного науке.

'Рождение человека'

Напряженные творческие поиски, размышления об искусстве, о его современном движении, попытка ассистировать некоторым режиссерам в кино привели Наума Шопова в экспериментальную студию молодых кинематографистов, недавно созданную в Болгарии, где в 1972 году он поставил свой первый фильм "Хлеб" по рассказу Иордана Радичкова. Можно понять выбор произведения и пристрастие Наума Шопова к этому оригинальному болгарскому прозаику, остросовременному и в то же время прочно связанному с народными традициями. Эксцентризм Радичкова заставляет увидеть простые истории во всей их непосредственности. Реальность в них перемежается с вымыслом, быль с небылицами. Радичков необычайно труден для перевода на язык других искусств, хотя существуют уже фильмы по его сценариям, спектакли.

Наум Шопов с увлечением пытается проникнуть в причудливый мир этих образов. Он понимает, что небольшая новелла "Хлеб" - о том, как фашисты спалили пекарню, хозяин которой помогал партизанам, является лишь подступом к освоению этого мира, и он готов на новые эксперименты.

"Последнее время я мало играю в театре, но без театра не могу представить себе жизни, - заметил актер. - После съемок "Комитета девятнадцати" хотелось бы снова оказаться в коллективе создателей советского фильма, особенно интересна была бы встреча с Иннокентием Смоктуновским".

Очевидно, такая встреча могла бы оказаться действительно интересной. Разными путями, но оба актера идут к образам большого интеллектуального напряжения. Почти в одно и то же время Смоктуновский в кино, а Шопов в театре работали над образом Гамлета.

Оба актера отдали много творческой энергии созданию образов Достоевского. И на определенном этапе каждый из них почувствовал творческую необходимость работы над образом Владимира Ильича Ленина.

Пусть критики расценили эти работы как эксперимент. Но актерам он был необходим.

В спектакле "Роковой 21-й" (1967) по пьесе А. Штейна, где Шопов играл В.И. Ленина, актеру не хватало драматургического материала, чтобы раскрыть силу ленинской мысли, ее стремительный ход, ее напряжение. Шопов пытался преодолеть статичность монологов. Здесь можно говорить об авторском прочтении роли, о расширении драматургического материала. Наряду с публицистической остротой, актер искал и камерность, что позволило бы раскрыть, с одной стороны, гений революционного вождя, организатора масс, с другой - живого и дорогого людям человека. Пластика актера помогла ему достичь большой убедительности и свободы поведения, а тщательно обыгранные детали соединить с ходом мысли вождя, ее ассоциативными скачками и прозрениями.

В таком направлении шел поиск. Тем более он был труден для Шопова, который столько усилий положил на создание образов, требовавших от актера совсем иных решений.

Созданный Наумом Шоповым образ Ленина свидетельствует о том, что его актерские резервы еще велики.

Шопова назвали как-то "звукопоглощающим" актером, вокруг которого никогда не возникает рекламной шумихи. Все его успехи принимают как само собой разумеющееся, отмечая лишь "самоотверженную преданность" Шопова своей профессии.

Наум Шопов скромен, весьма трезв в оценке своих работ, и удачных и неудачных. А такие бывали. Недостаточно высокий художественный уровень современной драматургии не всегда давал ему возможность создавать образы яркие и оригинальные.

Последнее время в кино Шопову предлагались, как правило, отрицательные персонажи. В связи с этим он как-то сказал: "Если настанет день, когда я сам буду снимать фильм, то непременно сыграю в нем положительную роль".

Такой день настал. Фильм "Хлеб" снят. Но интересная положительная роль еще впереди...