Предисловие

Эта книга - не история кинокомедии. В ней нет широкого охвата материала, единства исторической концепции.

И это - не портретная галерея знаменитостей. В ней нет полноты и единообразия. Форма, краски, рамки наших портретов различны.

Но это не просто сборник статей разных авторов о всяких артистах.

С чем же сравнить эту книжку?

Парад алле!

Существует в цирке, в этой вековой цитадели смешного, прекрасный, древний и вечно юный обычай. В конце представления все участники, вся труппа проходит парадом перед зрителями. Под звуки торжественного марша, под гром аплодисментов, под взрывы хохота, под крики восторга и возгласы благодарности проходят мастера отваги и смеха, забавы и волшебства, чтобы попрощаться со зрителями, чтобы заманить их на новые встречи.

Парад алле!

Перед вами пройдут по страницам этой книги многие замечательные мастера, чародеи, подвижники, рыцари смеха, приносящие людям радость, отдых, эстетическое наслаждение, бодрость и силу.

Их ремесло - не из легких. Их жизненные пути почти всегда были тернисты, подчас трагичны. Но все они осчастливлены высшей наградой - любовью народа.

С незапамятных: времен народ любит тех, кто высекает искорки смеха. На доисторических празднествах урожая венчали тех, кто лучше других плясал и пел, подражал животным и иноплеменцам, вышучивал друзей и врагов, передразнивал, переговаривал их. На Дионисийских играх Древней Греции родилось театральное комическое действо, где расходившиеся шутники осмеивали не только правителей, надсмотрщиков, аристократов, но добирались даже до грозных, всесильных богов. Шуты, скоморохи, мимы, жонглеры, дрессировщики, фокусники, песенники-менестрели проходили по тысячелетним дорогам средневековья, находили пристанища и во дворцах королей, и в замках феодалов, и в харчевнях, и в хижинах земледельцев. Шуты пробирались даже на торжественные религиозные представления, изображая чертей и грешников, даже на церковные паперти, даже в самые храмы - вспомним халдеев в "пещных действах" православной церкви вплоть до семнадцатого столетия. Шуты не щадили имущих власть, отстаивали интересы трудящихся, в сценках, куплетах, репризах выражали народные чаяния, требования, обиды. И народ воспевал забавников и затейников, веселых и смелых людей в сказках, преданиях, песнях. Иванушка-дурачок и бывалый солдат русских сказок, Петрушка кукольных представлений и его родные братья из разных стран - английский Панч, турецкий Карагез, немецкий Гансвурст,- изловчившись, всегда побеждали своих соперников. Народную мудрость Востока заключал Молла Насреддин в свои притчи, пословицы и прибаутки. Шутили и острили все народные герои - от античного грека Одиссея, средневекового англичанина Робина Гуда до американца прошлого века Буффало Билла и словака Яначека, до нашего современника-австралийца Билли Баркера, героя народных анекдотов, описанного Фрэнком Харди.

На сцене театра комедия всегда выражала народный демократический дух. Народен юмор виндзорских граждан и могильщиков Шекспира. Народны маски итальянской комедии дель арте эпохи Возрождения: Бригелла - хитрый крестьянин и Арлекин - веселый, неукротимый. Народны слуги классической французской сцены - Скапен Мольера и Фигаро Бомарше, народны образы умных, смелых, находчивых слуг у Лопе де Вега, Бена Джонсона, Мариво, Грибоедова, Гоголя, Карпенко-Карого.

В постоянном творческом общении с улицей, базаром, корчмой в течение многих веков находятся цирковые клоуны, мюзик-холльные куплетисты. Особенно разнообразны традиции и жанры английских эксцентриков. А. М. Горький вспоминал, как в Лондоне в свободный вечер в маленьком демократическом театрике - мюзик-холле - Ленин заразительно смеялся, глядя на клоунов и эксцентриков, а потом увлеченно говорил об эксцентризме как особой форме театрального искусства: "Тут есть какое-то сатирическое или скептическое отношение к общепринятому, есть стремление вывернуть его наизнанку, немножко исказить, показать алогизм обычного. Замысловато, а интересно!"

На рубеже двадцатого века вечное, ненасытное стремление человечества к образному, художественному осмыслению действительности породило новое, удивительно могучее, массовое, демократическое искусство - кино. И не удивительно, что первым игровым кинофильмом явился "Политый поливальщик" братьев Люмьер, маленький киноанекдот, похожий на газетную юмореску, комическая уличная сценка. Смешное быстрее всего завоевало зрителей для новых зрелищ - иллюзионов, синематографов, кинотеатров. Первыми артистами, завоевавшими популярность в кинематографе, были комики.

Кинокомики! Многие из них - от старейшего, француза Андре Дида, до самого молодого, русского Юрия Никулина,- пришли из цирка, мюзик-холла, варьете.

Их сюжеты и персонажи зачастую связаны с анекдотами, передаваемыми из уст в уста, с газетными карикатурами и фельетонами. Кинокомедия, как прилежная ученица, осваивала тысячелетний опыт литературы, театра, изобразительных искусств, не отрываясь от современного народного острословия. И вместе с тем могучие выразительные средства молодого искусства, его волшебная власть над временем, пространством и движением представили кинокомикам возможности, о которых не могли и мечтать их коллеги и предтечи на сцене, на эстраде, на газетной полосе. Кино, распространяя одновременно тысячи одинаковых копий фильма, обслуживая зрителей в огромных залах, по нескольку сеансов в день, дало комикам неслыханные аудитории. И короли смеха, любимцы экрана оплатили свою популярность разнообразием образов, сюжетов, трюков, комедийных жанров.

Они непохожи друг на друга - изящный Макс Линдер и неуклюжий Игорь Ильинский, никогда не улыбавшийся Бастер Китон и вечно смеющийся Норман Уиздом, хитроумный Верих, придурковатый Харпо Маркс и тщедушный Тото. Они несхожи не только внешне, но и по характерам, по методу смешного, по тому внутреннему идейному содержанию, которое несут их образы. Каждый комик представляет свое время, свою национальность. Французская кинокомедия отличается от американской, английская от русской, советской.

Но есть и общее, родовое, объединяющее всех комиков всех стран всех эпох. Это смех. Они смешны.

Что же это за благо, что за богатство, что за радость такая - смех?

Почему люди смеются?

Сказать, что причин столько же, сколько людей,- это, пожалуй, слишком. Но смеются люди и от физиологических причин, от щекотки, например, от ощущения довольства.

Смеются от опьянения. Смеются люди и от радости: при встрече с друзьями, при победе в спорте, при успешном завершении работы. Смеются люди и от более сложных психологических причин: от ощущения свободы, гармонии, силы. От тонкой игры ума, от смелости и неожиданности суждений. Но главное, что вызывает смех,- это несоответствие формы и содержания, несоответствие намерений и достигнутых результатов, чувств и их выражения, внутреннего состояния и внешнего проявления, слова и дела, костюма и возраста, назначения предмета и его употребления. Смешны несоответствия во внешнем виде и поведении людей: люди слишком тучные или тощие, рассеянные или слишком сосредоточенные, неопрятные или слишком прилизанные, словом, не соответствующие общепринятым нормам, правилам и привычкам.

Различные несоответствия вызывают различные оттенки смеха. Мы знаем беззаботный, радостный, веселый смех и смех горький, смущенный, сквозь слезы. Мы знаем оглушительный, безудержный хохот и улыбку, чуть тронувшую уголки губ. Хорошие комики отлично знают все, что может рассмешить человека, разбираются во всех психологических оттенках. Прыжки неуемного Дида вызовут бурный хохот, томление худенького Этекса - легкий смешок, зритель будет смеяться над братьями Маркс, испытывая превосходство над ними, поражаясь бессмысленности их поступков. Различные несоответствия и оттенки смеха рождают разные комедийные жанры.

В быту и в рецензиях, а часто и в научных искусствоведческих трудах комедию называют жанром. Это не верно. Комедия - целая область искусства, состоящая из многих разновидностей или жанров. Разве схожи комедии, скажем, Гарольда Ллойда и Альберто Сорди? Разве к единому жанру принадлежат новые советские комедии "Пес Барбос и необычный кросс" и "Неподдающиеся" или комедии Чаплина "Пилигрим " и "Диктатор "? Существуют комедии бытовые, героические, эксцентрические, социальные.

Существуют так называемые "комические", обычно короткометражные, состоящие из нагромождения трюков, погонь, падений и драк. Существуют трагикомедии, сочетающие смешное с печальным, возвышенным, страшным. Существует множество видов музыкальных комедий - водевили, ревю, обозрения, кинооперетты. Комичными бывают социальные драмы и приключенческие фильмы. Разнообразны формы кинопародий - смешных подражаний эпопеям, драмам, историческим и биографическим боевикам. У всех этих жанров комедии - свои закономерности, но всем зритель предъявляет особые, специфические требования. Область комического многообразна и имеет две основные стихии - юмор и сатиру. Юмор основан на смехе доброжелательном, одобрительном, радостном, сатира - на смехе обличительном, враждебном, разгневанном. Юмор - утверждает, сатира - отрицает. В жизни и в искусстве четких границ между юмором и сатирой нет. Они переплетаются, сочетаются, оттеняют друг друга. Но различие между ними позволяет комикам показывать свое отношение к явлениям жизни, одно утверждать, другое подвергать критяне, высмеивать, отрицать.

Смех ярко выражает позицию человека по отношению к действительности. Поэтому комедия может быть идейна, тенденциозна, может активно участвовать в социальной и политической борьбе.

Не все комики используют эти боевые качества комедии. Братья Маркс, например, сознательно уводят своих зрителей от

насущных вопросов жизни, в область абсурда, бессвязного нагромождения нелепостей. Мысли, выраженные Норманом Уиздомом, очень просты, можно сказать - примитивны. Посмеявшись над такими комедиями, получив радость от смеха, мы забываем об их содержании, а зачастую даже не можем сказать, о чем, собственно, они?

Но высокая комедия всегда умна, целеустремленна. Как много сказал человечеству Чаплин о жестокости мира капитализма, о бесчеловечности эксплуатации человека у конвейера, о звериной сущности фашизма. Сколько гнева и презрения выразили советские комики Гарин. Мартинсон, Жаров, Чирков и другие, снимавшиеся в годы Великой Отечественной войны в антифашистских киноплакатах. Как глубока критика человеческой слабости и беспринципности в комедиях с участием Альберто Сорди, Алека Гиннеса, Тати или Этекса. Своими средствами, своим искусством лучшие комики мира борются за мир и прогресс, за счастье всего человечества.

Опыт показал, что из всех фильмов - комедии наиболее живучи. На экраны Франции выходят старые, созданные пятьдесят лет назад картины Макса Линдера, в Соединенных Штатах заново выпускают ленты Китона и Ллойда. Недавно у нас демонстрировалась картина, сделанная из отрывков комедий Игоря Ильинского. Даже самые ранние комедии Чаплина не прекращали своего экранного существования. Однако некоторые комедии и даже комики устарели, вызывают удивление, подчас сожаление, а не смех. Они принадлежали своей эпохе и отошли в историю вместе с ней. Отнесемся же к ним с благодарным уважением. А может быть, и их час настанет и о них вновь вспомнят ? Как по арене цирка, по страницам этой книги пройдут перед вами, читатель, лучшие комики кинематографа разных эпох и разных стран. Мы выстроили их в хронологическом порядке, так как искусство их соприкасалось, предшественники влияли на последователей,ученики использовали, а иногда и опровергали опыт учителей.

Не всех комиков вы увидите. Объемы книг ограничены, а комических фильмов поставлено много тысяч. Вы не встретите в нашем сборнике замечательных русских комиков М. И. Жарова и С. А. Мартинсона, поляка Адольфа Дымшу, венгра Калмана Латабара: очерки о них помещены в уже вышедших сборниках "Актеры советского кино" и "Актеры зарубежного кино". Там же вы можете прочесть об артистах, известных не только комическими ролями,- Н . К. Крючкове, Чарльзе Лаутоне. Не рассказали мы об интересном индийском комике Радже Кануре, умело перенесшем приемы Чаплина и Рейс Клера на родную индийскую почву и создавшем образ крестьянского парня-простака, попавшего в шумный и негостеприимный город. Нет очерка о замечательном комике Мексики, любимце всей Латинской Америки - Кантинфласе, создавшем образ находчивого, неунывающего крестьянина - пеона. Не коснулись мы японских, арабских комиков - о них мы почти ничего не знаем, их фильмов не было на нашем экране, а литературы о них почти нет. Не поместили мы очерков о замечательных мастерах советской национальной кинематографии - о С. Жоржолиани, А. Хачаняне, Д. Капке, Р. Пир-Мухамедове, которые ждут серьезных исследований их творчества.

Как нам оправдаться? Вспомнить великого теоретика всего смешного, почтенного Козьму Пруткова, справедливо утверждавшего, что никто не обнимет необъятного? Или выразить надежду, что этот наш сборник - не последний?

В одном мне хочется признаться совершенно чистосердечно. Мы не отважились включить в книжку портреты комедийных актрис. На наших страницах мелькнут имена прелестных партнерш Чаплина и Линдера - Мейбл Норман и Габи Морлей, имя подлинной звезды нашего киноискусства Любови Орловой.

А о волшебнице Нине Жеймо,трогательной Франческе Гааль, об изящной Клодетт Кольбер, черноокой Одри Хепберн, популярнейшей Брижитт Бардо, изобретательной Тамаре Носовой и "патриархессе" советской комедии Фаине Раневской - мы просто-напросто писать не решились. Не нашли в себе смелости. Не набрались опыта. Не собрались с духом. Вот выпустим сборник про комиков, выслушаем все полагающиеся упреки, обвинения и советы, а потом, быть может, рискнем.

Кто же это - мы? Мы - это советские киноведы, кинокритики. Рядом с глубоко любимыми и почитаемыми нами комиками мы выходим на арену этой книги, стараясь скрыть волнение, держаться молодцом, не выказать страха. Мы - критики разных привязанностей и поколений. Брошюра старейшего из нас Эдгара Михайловича Арнольди "Комическая в кино" вышла еще в 1928 году, когда недавно окончившие киноведческий факультет ВГИКа Т. Хлоплянкина, Ю. Богомолов, М. Кушниров, А. Волков еще и не родились. Себе на помощь мы призвали наших друзей: польского кинокритика Зигмунта Калужинского и чешского журналиста Габриэля Лауба - с ними веселее! Итак, парад-алле! Знакомьтесь с комиками от Андре Дида до Юрия Никулина, с рыцарями смеха от начала двадцатого века до наших дней.

Р. Юренев