Если репетиции продолжались более трех часов

Мунзук отличается огромной работоспособностью, выносливостью, настойчивостью. За один день он мог выполнить столько разных дел, что другой и за неделю не осилит! Прежде всего потому, что мало спит, не более шести часов в сутки. Во-вторых, сибирская закалка и профессиональная привычка.

Но если репетиции продолжались более трех часов, то и у Максима Максимовича не хватало сил, хотя на театральной сцене он выдерживает и по двенадцать часов!

Репетировали мы небольшой эпизод из первой части фильма, когда Дерсу Узала сидит у костра и беседует с Арсеньевым.

- Сегодня изюбр стреляй. Рана мала, олень убегай. Моя догоняй, люди след видал... Моя тихонько ходи, думай: какой люди далеко сопка ходи?.. Хорошо посмотри - капитан есть, солдаты есть. Тогда моя прямо приходи!

Куросава поставил конкретную задачу перед Мунзуком. Когда Дерсу говорит о том, что нашел следы капитана, Мунзук должен сначала найти перед собой воображаемый след офицерского сапога, показать на след пальцем и перевести на Арсеньева, а затем сказать: "Капитан есть!" Потом то же самое повторить с солдатским следом, перевести пальцем от солдатского следа на солдата и сказать: "Солдат есть!"

После трех часов репетиции Максим Максимович от следа капитана переводил пальцем на Куросаву и добавлял: "Капитан есть!", или забывал указывать на воображаемые следы!

Я решил облегчить задание Мунзуку и предложил:

- Максим Максимович, я сейчас брошу сигарету, которая будет обозначать след капитана, а окурок - след солдата. Вы должны их найти, указать пальцем и продолжить сцену. Понятно?

- Понятно, - ответил он.

Я попросил его отвернуться, положил на пол отметки и дал сигнал о начале репетиции.

Половину отрывка Максим Максимович проиграл хорошо, но забыл указать на следы, обозначенные сигаретами. Я повторил задание еще раз.

- Теперь понятно! - улыбаясь, сказал он.

Репетицию продолжили. И когда Мунзук нашел на полу след капитана (сигарету) и след солдата (окурок), то осторожно поднял их и положил в пепельницу.

- Ну, на сегодня хватит! - засмеялся Куросава.

Эту сцену репетировали неделю.

- Только терпением можно добиться результатов, - успокаивал меня Куросава, чувствуя некоторую мою взволнованность и раздражительность.

Он с каждым днем добавлял Мунзуку все новые и новые задания, не забывая при этом делать и замечания. То Куросаве не нравилось, как Мунзук слушал партнера, то не так посмотрел на костер, то быстро проговаривал текст, то делал лишние движения, то не так сидел, то не так дышал...

Куросава нашел в Мунзуке много интересных деталей и пытался закрепить их для создания образа Дерсу Узала. Когда переводчик Коршиков переводил высказанные мысли Куросавы, Максим Максимович так внимательно слушал, что вытягивал немного вперед губы и шире открывал глаза. Вот так же Куросава просил его слушать партнера. Если несколько дней назад Мунзук забывал текст, то теперь он проговаривал его без единой запинки.

- Так тоже не пойдет! - прерывал Мунзука Куросава, - ведь Дерсу Узала плохо знал русский язык, поэтому делал паузы, подыскивая подходящие слова.

Чем лучше Максим Максимович знал текст, тем труднее становилось репетировать. Пришлось делать искусственные паузы перед наиболее сложными словами, а затем уже добиваться их естественности.

Не получался у Мунзука маленький кусок из эпизода, где Дерсу Узала вспоминает о семье, погибшей от оспы. Максим Максимович должен в этот момент замирать и не двигаться. В жизни он очень подвижный, и, конечно, для него любой текст был естественен, но Куросава не просто ставил Мунзука в предлагаемые обстоятельства, он добивался от него оригинального образа, описанного Арсеньевым.

На приглашение Арсеньева быть проводником Мунзук после небольшой паузы отвечал: "Моя подумаю".

Куросаву не устраивал такой ритм сцены. Он предложил ее умышленно растянуть.

- Дерсу Узала не рассчитывал на предложение быть проводником,- стал объяснять Акира Куросава,- ведь сопровождать отряд военных людей в тайге - огромная ответственность. Нельзя даже после небольшой паузы дать утвердительный ответ. Поэтому Дерсу Узала должен как следует подумать, а потом уже соглашаться.

В романе Арсеньева Дерсу сразу благодарит командира за приглашение быть проводником:

- Спасибо, капитан!

Куросава осложняет эту сцену, драматизирует, создает глубокий и более кинематографический образ героя, чем у автора, смело идет на замену текста. Прежде чем дать ответ Арсеньеву, Дерсу Узала сначала внимательно смотрит на него, потом медленно берет в рот трубку, переводит взгляд на горящий костер, обдумывает предложение, а затем отвечает:

- Моя подумаю!

Любой человек, читая литературное произведение, по-своему представляет героев, по-своему воспринимает автора. Максим Мунзук преподносил Куросаве свою трактовку образа Дерсу Узала. И если я говорю о том, что у Мунзука не получалась какая-то сцена, возникали репетиционные осложнения, порой доходившие до конфликта, то, естественно, надо понимать так, что его видения не совпадали с видением режиссера -постановщика фильма.

Иногда Куросава расстраивался от результата репетиций, высказывал мне все замечания, просил больше работать с актером. Но Максим Максимович не студент театрального института, а зрелый мастер, который всю свою жизнь отдал искусству. И прежде, чем занять место перед съемочной камерой, он работал над каждым своим движением, над каждым словом.

Но есть режиссер, который подчиняет своей воле весь творческий коллектив.

Я набрасывался на Максима Максимовича с замечаниями, ссорился с ним, через некоторое время извинялся, и опять продолжали репетиции.

Куросава хвалил актера, даже если ему что-то и не нравилось, а я не выдерживал, высказывал все актерские погрешности.

- Почему Володя-сан ругает Мунзука, когда я его хвалю?- однажды спросил Куросава у переводчика Коршикова.

- Потому что вы не ругаете его,- ответил я Куросаве,- а мне от вас достается больше!

- Актера нельзя обижать,- сказал Куросава,- нужно терпеливо с ним работать и добиваться желаемого результата.

- Я так и стараюсь поступать,- согласился я с ним,- понимаю, что по-хорошему можно достичь большего успеха, но иногда не могу себя сдержать.

На самом деле, были дни в репетиционном периоде, когда мы не смогли сдвинуться с мертвой точки, и у меня состоялся серьезный разговор с Максимом Максимовичем об его замене другим кандидатом. Текст этот Куросаве не переводили, но он прекрасно понимал содержание беседы.

- Хвалите Мунзука,- просил Куросава,- когда у него что-то получается.

- А как же иначе!- поддержал я его.- От похвалы актер старается еще лучше сыграть!

Мы пришли в съемочную группу обсудить работу Максима Максимовича за несколько дней. Куросава сел за стол, взял лист чистой бумаги и провел горизонтальную линию.

- Мне бы хотелось, чтобы у Мунзука репетиции проходили таким образом,- начал он и дорисовал прямую, похожую на взлет самолета,- а у нас получается вот так,- и изобразил волнистые линии, похожие на морские волны и добавил,- то хорошо, то плохо. Я очень хорошо понимаю Мунзука!

Но однажды Куросава так огорчился, что приостановил репетицию и отпустил Максима Максимовича.

- Что будем делать с Мунзуком?- после длительной паузы спросил Акира Куросава. Видно, не очень хотелось ему произнести эти слова, но пришлось.

- Только вашими же словами, Куросава-сан, могу ответить на этот вопрос,- ответил я ему,- терпением и только терпением можно добиться желаемых результатов! Ведь вам нравится Мунзук и нам всем он нравится! Давайте работать дальше!