Монтаж и озвучение

В апреле мы приостановили съемки. Акира Куросава сел за монтажный стол монтировать фильм, а я параллельно приступил к озвучению фильма. Озвучение, как правило, проводили в строгой последовательности эпизодов.

Для актеров особенно удобен именно такой вариант, потому что они сами видят развитие роли, поправляют свои ошибки интонационными красками, правильно распределяют речевые акценты.

Максим Максимович всегда был со мной с самого начала смены. Иногда, чтобы не беспокоить молодых актеров ранними вызовами, я просил по-дружески Мунзука приходить раньше всех.

- Все равно вы не любите долго спать,- говорил я ему,- да и голос у вас с утра не охрипший!

И Максим Максимович приходил самый первый, даже порой меня дожидался, когда я задерживался по причине территориальной отдаленности моей квартиры от "Мосфильма".

С Мунзуком приятно работать. Он прислушивается к режиссерским замечаниям, старается максимально сделать лучше и никогда не обижается на добрые упреки и шутки.

Все готовые озвученные куски мы прослушивали с Куросавой. Если ему что-то не нравилось, переозвучивали еще раз. Большую помощь в проведении озвучения мне оказывал Юрий Соломин.

Но два маленьких кусочка после озвучения решительно не нравились Куросаве. Оба они из одного эпизода "На озере Ханка".

- Очень плохо кричит Дерсу слово "капитан"! - сделал замечание Куросава,- и очень плохое дыхание у Арсеньева и Дерсу, когда они собирают тростник.

- Если это очень плохо,- без обиды ответил я Куросаве, - то очень прошу лично вас, Куросава-сан, провести озвучение этих кусков, так как я не знаю, как должен кричать Мунзук и как должны дышать Соломин с Мунзуком!

Акира Куросава согласился. Дали на экран изображение и включили рабочую фонограмму, ту, которую записывали вo время съемки. Но в фильм ее вставить нельзя из-за многих посторонних шумов, работы двигателей машин, хотя крик Мунзука более-менее устраивал. Начали репетировать,

- Капитан! - кричит Мунзук.

- Нет, совсем не так!- говорит Куросава.

- Ка-пи-тан!- уже по-другому кричит Мунзук.

- Не так!- повторяет Куросава.

Хотите верьте, хотите нет. Два часа записывали мы на магнитофонную ленту одно слово "капитан"!

Все старались помочь Мунзуку. Все пробовали кричать: и я, и Соломин, и сам Куросава, у которого тоже не получалось так, как он хотел бы услышать от Мунзука. Кончилось тем, что Максим Максимович охрип и сорвал голос.

Для записи дыхания голос уже не нужен был!

- Вы долго рвали и резали траву на озере Ханка,- обратился Куросава к Соломину и Мунзуку.- Вы очень устали, и эту усталость нам надо передать в звуке. Побегайте сейчас минут десять по территории студии и прибегайте в тонателье. Мы запишем ваше дыхание и биение сердец.

Приготовили микрофоны и стали ждать появления Соломина и Мунзука. Прибежали они вспотевшие и тяжело дышащие. Подставили микрофоны к их сердцам, а Куросава сам прислонил огромный микрофон к сердцу Максима Максимовича. И услышали мы очаровательную симфонию биения двух сердец! У Юрия Соломина сердце билось часто и ровно, на более высоких тонах: тук-тук-тук-тук-тук! У Максима Мунзука сердце билось медленно и низкими тонами: тук-тук... тук-тук... тук-тук! Жаль, что в фильме не использовали эту запись.

На следующее утро у Максима Максимовича голос прорезался, и за один час мы успели записать его крик: "Капитан!" с помощью Акиры Куросавы. А вообще, мы проводили озвучение за одну смену в среднем по одной части фильма, то есть десять минут экранного времени.