Ирина Петреску (Д. Шацилло)

Ирина Петреску

Ее актерская биография началась рано и стремительно. В 1959 году режиссер Ливиу Чулей пригласил восемнадцатилетнюю студентку Бухарестского университета на главную женскую роль в своем фильме "Пылающая река". Не прошло и года, как эта картина получила приз фестиваля в Карловых Варах, а имя дебютантки замелькало на страницах газет, ее фотографиями стали пестреть обложки журналов... Без Ирины Петреску не обходится теперь ни одна "престижная" постановка: первый румынский "мьюзикл" ("Не хочу жениться" Маноле Маркуса), первая копродукция с Англией (экранизация Фенимора Купера), первый фильм об отечественных "рассерженных" ("Женщина на один сезон")... Когда журнал "Чинема" проводит традиционный конкурс на "лучшую кинематографическую пару года", читатели обычно называют Юрие Дарие и Ирину Петреску. Когда нужно взять серьезное интервью о зарубежных поездках или об актуальных проблемах экрана, тот же самый журнал, не колеблясь, посылает репортеров к Петреску - Ирину отличает не только элегантность, но и юмор и оригинальность взгляда на вещи... Да, всего лишь за какие-то десять лет она превратилась из никому не известной студентки филфака в первую звезду национальной кинематографии, чьи достоинства всеми признаны и неоспоримы.

Но чем же все-таки объясняется такое феноменальное восхождение с нуля на вершину популярности и славы? Может быть, постоянные успехи Петреску - плоды счастливого стечения обстоятельств? Или все дело решают прекрасные внешние данные актрисы, которые действительно редко встречаются даже в кино, где привлекательность все еще служит гарантией удачливости судьбы? Не будем торопиться с коварными вопросами, присмотримся поближе к самим работам Петреску, сопоставим их с ее собственными оценками и, может быть, определим из этого сопоставления смысл и содержание ее необыкновенной карьеры.

'Пылающая река'

Итак, она дебютировала в "Пылающей реке". Авторы сценария Титус Попович и Франчиск Мун-тяну, режиссер Чулей посвятили свою киноповесть героям отечественного Сопротивления, людям, чья жизнь и смерть напоминали стихи: "Нас горю не состарить, любви не отозвать, свисти скорей, товарищ, нам время воевать; умрем с тобой мы рано, задолго до зари, на то мы партизаны и первые в цепи..." Поэтическая взволнованность, приподнятая, трепетная интонация стали ключом картины, определили ее идейное и образное решение, продиктовали особую страстность рассказа. Ирина Петреску была органична в этом фильме. Роль, которая ей предназначалась, выигрышная, эффектная роль молодой новобрачной, чье недолгое счастье безжалостно разрушает война, строилась на острой ситуации и целиком ею исчерпывалась. У юной дебютантки хватило смелости не остаться в границах типажности. Петреску в роли Анны сумела заявить о себе как об индивидуальности, доказать, что ей под силу собственная трактовка персонажа, тонкое понимание замысла произведения.

'Пылающая река'

Вот первое появление ее героини. Ослепительно белое свадебное платье, сияющие радостью исполнившегося желания глаза... Впечатляющая, но рискованная экспозиция - на каждом шагу неопытная исполнительница может впасть в банальность, изображая "хрупкий цветок" или что-то в этом роде. Ирина Петреску избежала такой опасности. Не мелодрама, не душещипательная история разыгрывается перед зрителем. Зрителю рассказывается правда, ему честно и прямо говорят о женской доле и женском горе.

Жена капитана баржи сразу же после венчания сопровождает мужа в рискованном плавании - под дулами немецких часовых судно везет снаряды на Восточный фронт. Река заминирована, и каждый километр пути грозит стать последним в жизни молодоженов. Но даже такое "свадебное путешествие" в дни войны лучше, чем разлука. Героиня Петреску - мужественная женщина, она принимает беду без надрыва и позы, она ищет и находит силы для борьбы с теми, кто принес зло и ей самой и ее земле. Гибель мужа окончательно укрепляет решение Анны - в финале картины она выполняет задание партизанского командования.

'Пылающая река'

Ирина Петреску не любуется Анной, не подчеркивает решительность ее характера, и без того заведомо заданную драматической ситуацией. Наоборот, - она работает на тонких нюансах поведения своей героини. Дважды по ходу действия слушает Анна пластинку с записью старинного вальса: сначала эта мелодия звучит для нее победоносно, как гимн любви, потом - как реквием, как скорбный вестник трагических событий. Оба раза Петреску сидит в одной и той же позе, сосредоточенно рассматривая вращающийся диск. И только неуловимое движение губ и блеск глаз - то нежный, то горестный - выдают ее истинные чувства...

В последних кадрах "Пылающей реки" Анна не произносит ни одного слова: она просто стоит среди жителей освобожденного от оккупантов города и смотрит на проходящие мимо колонны войск. Достаточно посмотреть этот последний крупный план героини, чтобы понять все, что с ней произошло в картине. Перед нами женщина, прошедшая через тяжелые испытания, "ценой потери" нашедшая свой путь, свое место на земле. Следы пережитого и готовность к борьбе за обретение счастья неразделимы на удивительно молодом и удивительно непреклонном лице...

'Не хочу жениться'

Первая роль Ирины Петреску обнаружила в начинающей актрисе редкое даже у зрелых профессионалов умение раскрывать образ "изнутри", насыщать драматургический рисунок психологическим подтекстом.

'Сентиментальная повесть'

Секрет успеха Петреску - и триумфального дебюта и многих последующих картин с ее участием - очевидно, в том состоял и состоит, что на румынский экран пришла своеобразная личность, со своей темой в искусстве.

И если "Пылающая река" давала положительный, позитивный вариант такой темы, то вышедшая два года спустя "Сентиментальная повесть" трактовала негладкую судьбу героини, скорее, со знаком минус. Правда, и здесь Петреску преодолела известные штампы сюжета (избалованная дочь профессора отказывается разделять с мужем тяготы врачебной практики в глухом рыбачьем поселке), не пошла по избитому пути "разоблачения мещанки", а вдохнула жизнь в схематический характер. Актриса в этой картине меньше всего стремится изобразить плакатную негодяйку или "светскую львицу". Удача образа в той сложности, которая возникла благодаря исполнению Петреску. Мы видим в "Сентиментальной повести" драму женщины, искренне любящей и искренне заблуждающейся, эгоистки по воспитанию, а не по призванию. Как всегда, актриса находит в материале "ключевой" эпизод, объясняющий многие превратности поведения персонажа.

'История моей глупости'

Если в фильме Чулея это был эпизод с пластинкой, то в киноповести Юлиана такого рода "катализатором", "лакмусовой бумажкой", проявляющей суть образа, стала заключительная сцена танца. В этих вихревых кадрах впечатляет не один лишь темперамент и пластичность актрисы, но та странноватая злая надломленность, которая порой проскальзывает в ее порывистых движениях.

Это похоже на бабочку, судорожно летящую на огонь...

Героиня "Сентиментальной повести" жадно тянется к новой, неудержимо развивающейся жизни, но включиться в ее бурный поток она не в состоянии. Все жизненные силы потрачены на борьбу с собственными капризами. Даже потрясение - потеря и возвращение любви - неспособно спасти ту, кто танцует точно на последнем дыхании. И действительно, через несколько минут это дыхание прерывается - нечаянное падение со скалы...

'Чужак'

При всей прямолинейности подобного морального и физического возмездия за эгоизм оно воспринимается как акт трагический - именно потому, что мы видели, как танцует Ирина Петреску...

К чести актрисы стоит признать, что она была далека от идеализации своих первых успехов и отнюдь не считала себя готовой профессионалкой. Не случайно после "Пылающей реки" она долгие годы изучала премудрости актерского ремесла в институте театрального и кинематографического искусства, параллельно с учебой продолжая усиленно работать на съемочной площадке; после "Сентиментальной повести" она приобретала мастерство на театральных подмостках. Не случайно многие журналисты и критики помимо привычных для оценки актрисы эпитетов - "талантливая", "одаренная", "глубоко чувствующая материал", "редкое обаяние", "замечательная культура игры" и т. д. - продолжают до сих пор употреблять по отношению к ней и такие слова, как "неподдающаяся", "трудная" и т. д.

Все дело в том, что Ирина Петреску проявляет поразительную серьезность в работе, не желая сводить свою деятельность в кинематографе ни к капризам новоявленной примадонны, ни к покорности марионетки в режиссерских руках. В одном из своих интервью журналу "Чинема" (1969, № 1) она говорила о том, что "актер не реквизит, как считают некоторые режиссеры, он должен бороться за свой стиль, за свое "я", отстаивать свое лицо... поэтому я мечтаю о режиссере, который требовал бы от актера большего, чем просто знание текста, - он требовал бы от него индивидуальности...".

В поисках утверждения собственной индивидуальности она продолжала в кинематографе и тему личности на повороте истории (Соня в фильме "Чужак" Михая Якоба по роману Титуса Поповича) и тему автобиографического плана (Жаклин в венгерской картине "История моей глупости" Мартона Келети). Нельзя сказать, чтобы эти роли прибавили лавров актрисе.

Дочь богатого коммерсанта Соня Мурешан в картине Михая Якоба так и осталась "вещью в себе", несмотря на упорное желание актрисы всячески прояснить потаенное существо героини. Этот фильм послужил еще одним подтверждением старой истины о вечной зависимости актера от драматурга и режиссера. Некоторая однолинейность сценарного материала "Пылающей реки" и "Сентиментальной повести" тем не менее преодолевалась в ряде моментов за счет изобразительно-пластических средств; в "Чужаке" Якоба этого не случилось. Михай Якоб, строивший экранизацию романа Поповича на сочетании хроники и психологической драмы, к сожалению, не сумел равнозначно совместить оба стилевых пласта и не избежал поверхностного решения отдельных событий и образов. Приблизительность характера, которая налагалась вдобавок на сухость и аморфность киноязыка, разрушила неоднократные попытки актрисы создать живой образ. Роль распалась на ряд самодовлеющих кусков: доверчивая влюбленность в товарища по гимназии, попытка образумиться самой и образумить близкого человека, муки ревности, уход к другому, невозможность счастья вдали от любимого, невозможность возвращения к любимому, тоска по прошлому...

'Чужак'

Поскольку социально-психологические корни всех этих метаморфоз оказались невыясненными, Соня Мурешан с ее страстями оказалась персонажем загадочным - и не больше...

Между тем иногда и сам текст предлагаемых актрисе ролей представлял собой не что иное, как причудливую смесь разговорной пошлости и бульварной поэзии. Заграничная кинодива из венгерского фильма "История моей глупости" роняла по ходу действия сравнения типа "ваша жена трогательна, как молодая лань" и т. д. и т. п. Несмотря на характерное для Петреску изящество внешнего рисунка роли, образ приглашенной из Румынии звезды воспринимался как досадная уступка актрисы той рутине кинематографа, против которой она так яростно выступала в прессе.

В первом номере журнала "Чинема" за 1969 год Петреску крайне резко писала о некоторых совместных постановках:

"...в этих фильмах чувствуешь себя, как в ресторане, где за соседним столом сидит иностранец, - все ухаживают за ним, а ты уходишь, не отведав даже второго блюда..." Очевидно, понимая все вышеприведенные издержки кинопроизводства, Петреску постоянно говорит в своих статьях и интервью о надуманных сюжетах, примитивных ролях, отставании кино от бега жизни.

Постоянное недовольство собой, критическое, требовательное отношение к своим работам и работам товарищей рисуют Петреску в том свете, что весьма далек от облика преуспевающей премьерши экрана и сцены. Петреску в гримерной и на площадке придирчива к себе не меньше, чем к партнеру, и к партнеру не меньше, чем к себе. Она считает, что в актерском деле нет мелочей, и потому придает огромное значение "деталям" своих будущих образов - костюмам, прическе: "В первый день съемок я ругаюсь с костюмером, потому что он пытается надеть на меня костюм, выигрышно сидевший на актрисе из только что отснятого фильма; я бранюсь с парикмахером, так как он рвется причесать меня на манер героини из нашумевшей недавно картины..."

Она и в жизни далека от благополучия или самоуспокоенности, горда, импульсивна, своенравна и при том обладает редким чувством долга, даже какой-то одержимостью во всем, что касается ее профессии: "Я могу три часа подряд выстоять на голове, когда того требует съемка. Если я приезжаю поздно вечером из театра, а ночью мне звонят с другого конца света - "На съемках "Следопыта" заболела актриса, выезжайте", - я собираюсь и еду. Дело есть дело".

Ирина Петреску всегда мечтала о ролях глубоких и многогранных, о героинях, чья экранная судьба будоражит ум и сердце. Недавно актрисе удалось сыграть такую роль - в картине Георге Витанидиса "Женщина на один сезон" (фильм демонстрировался у нас на VI Международном кинофестивале). Она создала образ, по достоверности и эмоциональной насыщенности никак не укладывающийся в тесные, порою откровенно мелодраматические рамки повествования. Казалось бы, что может быть тривиальнее истории о преуспевающем красавце враче (разумеется, средних лет и, конечно, с седыми висками, роскошным автомобилем и многокомнатной квартирой впридачу), влюбившемся в одну из ассистенток своей клиники, проведшем с ней пару недель на морском берегу и через пару лет вдруг обнаруживающем в своей душе удивительное превращение курортного романа в единственную и безвозвратно потерянную любовь?..

'Женщина на один сезон'

Трудно было бы не только принять, но даже досмотреть до конца фильм с подобным сюжетом, если бы не вдохновенная работа Ирины Петреску, которая сумела своим талантом вытянуть расхожую мелодраму на уровень волнующего, по-настоящему драматичного рассказа. В тех кадрах, где присутствует актриса, исчезает дешевая многозначительность, псевдоромантическая интонация в стиле Деми или Лелюша уступает место суровым и пронзительным ритмам не выспреннего, а выстраданного искусства.

В роли Анны Патричиу, легкомысленной "пассии" центрального персонажа, Ирина Петреску открыла второй план, нашла, преобразила, облагородила манерность режиссерской и драматургической трактовки, выстрадала щемящие, трагические мотивы в легковесной сюжетной мелодии.

Метаморфоза, происшедшая с образом Анны на экране, лишний раз свидетельствует в пользу одаренного актера как соавтора и даже спасителя режиссера на причудливых и неисповедимых путях воплощения замысла. Петреску не делает из своей Анны ни жертвы, ни тем более роковой соблазнительницы. Актриса подчеркивает в своей героине парадоксальное сочетание житейского, практического и духовного, антипрозаического начала. Анна не чужда радостям бытия, в ней трепещет неистребимая жажда жизни. Но самая главная часть души этой женщины остается нерастраченной, бережно сохраняется до того часа, когда приходит давно и терпеливо ожидаемое чувство. Поняв, что любимый человек неспособен подняться от случайного увлечения на высоту подлинной любви, Анна предпочитает уйти в неизвестность и одиночество, нежели быть предметом "пикантного романа". Тему человеческого достоинства, внутренней независимости, мужественной свободы поступков и порывов акцентирует Ирина Петреску в фильме Витанидиса. Именно поэтому так выразительна и даже неотразима ее Анна в тех сценах, где она защищает свое право верить, надеяться, бороться. Как всегда, индивидуальность актрисы наиболее ярко проявляется в немых кусках, где жест и взгляд стоят многих слов. Это сцена первого свидания в кафе, когда Анна нервно курит, напряженно вглядывается в лицо сидящего напротив, чтобы через несколько минут оборвать тишину словами горестными и ласковыми, словами, за которыми уже просвечивает пока еще далекий, хотя и неизбежный грустный финал... Это кульминационная сцена ночной грозы, когда Анна возвращается в гостиницу, которая в этот вечер стала "клеткой для двоих", возвращается, чтобы уйти, и еще с порога, странно оглядев окна и стены, начинает говорить тем нарочито оживленным голосом, которым говорят люди, принявшие мучительное, единственно необходимое и всегда скрытое, остающееся до последнего момента тайным решение...

Сложный и поразительно цельный, несмотря на кажущиеся противоречия, характер создала Ирина Петреску в картине "Женщина на один сезон". Ее Анна не просто ходит по экрану красивой тенью жизненных тревог. Она дает наглядный урок чувству по большому счету. Ведь иного счета не может, не должно быть среди людей, будь они героями кино или рядовыми зрителями.

'Женщина на один сезон'

Мы знаем многих румынских киноактеров и киноактрис - Юрие Дарие, Маргит Барбу, Сильвию Попович, Джо Бартона, Георге Кальборяну, Ирину Джорджеску, Сильвию Стенкулеску... И все-таки в этом списке знаменитостей Ирина Петреску несомненно первенствует. И, очевидно, не только за счет красоты и таланта. Вероятно, именно в работах этой молодой актрисы с наибольшей очевидностью выразилось то, что составляет дух ее народа: романтичность и практицизм, возвышенность и трезвость, ироничность и теплота, сарказм и тепло сердца.

Петреску больше не сделала, чем сделала. Ее актерская биография - символ динамики, символ непрерывного роста, развития творческих потенций. Ее неудачи не менее значительны, чем успехи... Итак, не надо коварных вопросов, которые задавались в начале этой статьи. Случай с Петреску прост и ясен. Это случай, когда талант достигает цели.

Д. Шацилло